Тихоня
"Хорошо быть тихоней, — думал Федя, забившись в угол за шкафом. — Никто тебя не видит, не слышит, не замечает и не..."
Додумать он не успел, дверца шкафа с протяжным скрипом начала открываться. Мальчик зажмурился, поближе притянув коленки к груди и обхватил их руками так, что пальцы заныли.
"И-и-ип... Хщ-хщ-хщ... И-и-ип..."
Федя не дышал, он старался представить, что его тут нет, раствориться в черноте угла, но сердце предательски стучало, судорожно трепыхаясь, так что казалось, будто чья-то рука сжимает и отпускает его, словно сквиш.
Послышался мягкий стук — монстр вылез из шкафа и встал мохнатыми лапами на пушистый коврик.
"И-и-ип... Хр-р-р..."
Федя представил, как чудище втягивает воздух широкими красными ноздрями, пытаясь унюхать, куда мальчик спрятался сегодня. Белые клыки торчат кверху и отражают свет луны, а глаз совсем нет. Ему не нужны глаза — он чувствует. Федя только раз видел монстра — когда они переехали в новый дом и он впервые в жизни спал в комнате один. В ту ночь он проснулся от хриплых звуков и холодных капель на лице. Когда Федя открыл глаза — увидел над собой круглую лысую морду и клыки, с которых стекала красная жижа. Федя закричал, клыки раздвинулись, обнажая пасть с алой светящейся глоткой, из которой пахнуло гнилью.
Зажёгся свет, папа влетел в комнату и монстр растворился. Федя успел ухватить взглядом мохнатые лапы и черный хвост, мелькнувший за дверцей шкафа.
Родители не поверили. Папа ворошил вещи, демонстративно залазил в шкаф и закрывался там, заглядывал под кровать и уверял, что монстра нет. Федю оставили спать со светом.
Только монстр не боялся света. Почти до утра Федя просидел в кровати, укутавшись в одеяло и не сводя глаз со шкафа. Тихо-тихо. А потом захотел в туалет. Он терпел сколько мог, но живот скрючило, кожа покрылась липким потом, Федя согнулся и тихонько заныл.
Дверца шкафа тут же скрипнула.
Федя осторожно скинул одеяло и встал на пол. Ноги плохо слушались от долгого неподвижного положения и он упал. Дверца распахнулась, Федя вскочил и побежал к двери, заметив волосатую лапу.
Мальчик закричал, монстр выпрыгнул и навалился на Федю, раскрыв жаркую, пышущую гнилью пасть.
Папа открыл двери и чудище исчезло. Федя лежал на полу в мокрых штанах и плакал. Папа рывком поднял его на ноги, разъяренное лицо было немногим лучше, чем у монстра.
— Обоссался! Тебе сколько лет, гадёныш? Ты мужик! А ссышься! — Федя безвольно висел, всхлипывая в отцовских руках, и не мог остановить слезы.
Мама вошла в комнату, запахивая халат и сонно хлопая глазами. Увидев мокрое пятно на полу, она тоже разозлилась, сдернула с мальчика штаны и поволокла его в ванную.
Федя пытался сказать ей про монстра, но она не слушала, рывками швыряя одежду. Она посадила Федю в ванну и включила душ. Мальчик закричал от холодной струи, мать что-то прошипела, отрегулировала воду и сунула лейку ему в руки.
— Сам! Большой уже! — и вышла.
Федя с плачем неуклюже ополоснулся и вылез, оставляя мокрые следы на плитке. Полотенце мама забыла.
Спать уже не ложились. За завтраком родители почти не разговаривали ни между собой, ни с Федей. В сад его не повели, отправили в свою комнату.
Мальчик с опаской подошел к шкафу и тихонько открыл его. Внутри висело несколько рубашек, на нижней полке стояла обувь, никакого чудовища не было.
"К детям, которые ш-шумят как ты, — шамкала соседка по общежитию баба Зина, тяжело опираясь на палку, — ночью приходит кричащ-щий монстр. Он лю-ю-юбит куш-шать ш-шумных детей..." — кряхтела она, когда Федя играя мешал ей спать. Что-то белое постоянно висело на кончиках её сморщенных губ, а от взгляда водянистых глаз и прозрачной кожи с синими прожилками Феде становилось страшно и без монстров.
Следующую ночь он попросился к родителям, но папа снова его отругал и отправил к себе. Пригрозил дать ремня, если снова будет кричать, поэтому Федя накрылся одеялом, крепко зажмурился и сидел тихо-тихо.
Чудище не появлялось.
Федя уснул. Ему приснилась баба Зина — она беззубо смеялась и показывала на него пальцем. Седые волосы разметались, ночная рубашка облепила толстые складки. Она притоптывала распухшими ногами, приближаясь к Феде всё ближе и ближе, а ноги становились все больше и больше, пока бледная шершавая ступня не нависла прямо над его головой: "Монстр приходит к ш-шумным детям, таким как ты..."
Он проснулся от собственного крика и увидел над собой клыки. Мальчик замер и затих. Сердце колотилось, а пальцы скрючило. Чудище втянуло воздух, помотало головой и застыло. Красные ноздри вместо глаз, раздуваясь, смотрели на Федю. Жижа стекала из пасти. Мальчик зажмурился.
"Хщ-щ-щ... И-и-ип..."
Так они просидели до утра. С восходом солнца монстр исчез.
Федя понял — чудищу нужны звуки. Нельзя шуметь. Надо быть тихоней. А еще нельзя спать, иначе придет баба Зина и раздавит его босой бледной ногой.
"Хорошо быть тихоней. К ним не приходят монстры," — думал мальчик.
